Мастер: жизнь вне компромисса

- Ну что же, - обратился к Мастеру Воланд с высоты своего коня, - все счета оплачены? Прощание произошло?

- Да, свершилось, - ответил Мастер и, успокоившись, посмотрел в лицо Воланду прямо и смело. Здесь вдали за городом возникла темная точка и стала приближаться с невыносимой быстротой. Два-три момента, точка эта сверкнула, начала разрастаться. Отчетливо послышалось, что всхлипывает и ворчит воздуха.

- Эге-ге, - сказал Коровьев, - это, пожалуй, нам хотят намекнуть, что мы чрезмерно задержались здесь. А не позволите мне, мессир, свистнуть еще раз?

- Нет, - ответил Воланд, - не позволяют.

- Он поднял голову, всмотрелся в разрастается с очаровательной быстротой точку и добавил: - У него мужественное лицо, он правильно делает свое дело, и вообще все кончено здесь. Нам пора! (М.А. Булгаков "Мастер и Маргарита")

"Все кончено здесь» - и это было правдой.

Кончилось в романе и кончилось в жизни. Мастер шел, угасая день ото дня. А страницы самого мистического романа XX века, не успев остыть от его руки, начинали жить своей жизнью. Добавлено воплощалось в реальных образах и событиях и так прочно переплеталось с ними, что никто ни тогда, ни сейчас не смог разорвать этой поразительной спайки жизни и вымысла. Или же, наоборот, - свести их под одной крышей, истолковать так, чтобы не осталось вопросов, но самое главное - уловить в этой стихии стремительный бег всепроникающей писательской мысли.

Первыми с "Мастером и Маргаритой" познакомились близкие друзья писателя. Чтение происходило в доме М.А. Булгакова в апреле-мае 1939 года. К концу романа все присутствующие: драматург А.Н. Файко, завлит МХАТа П.А. Марков, артист Художественного театра Е.В. Калужский, историк-театровед В.Я. Виленкин и другие, - похоже, впали в оцепенение. "Последние главы слушали, то Закоченев. Все их испугало ..." - записала Елена Сергеевна, жена Михаила Афанасьевича. Испугало и удивило одновременно: "Роман пленителен и тревожащ", - такими были первые отзывы. Все понимали, что ничего подобного не читали, что услышали произведение "исключительной художественной силы и глубины". Понимали, что оно не будет напечатано и небольшой эпизод (в одной из редакций романа), где за "героем с мужественным лицом" скрывается Иосиф Сталин, который ко всему прочему "правильно" (в оценке дьявола) делает свое дело - лишь капля в море остальных остросоциального контекста романа, как и всего творчества Булгакова. Интересно, что сам Михаил Афанасьевич надеялся представить "Мастера и Маргариту" "наверх", свидетельство тому - запись от 23 октября 1937 года в дневнике Елены Сергеевны.

Размышляя сегодня над этими фактами, над героями, сюжетами и темами писателя, сравнивая их со временем 30-х годов XX века, невольно задумываешься. Что за отношения были у него с вождем? Как удалось Михаилу Афанасьевичу вести такой открытый, бескомпромиссный разговор и при этом уцелеть? "... Когда немецкая печать пишет, что" Багровый остров "- это первый в СССР призыв к свободе печати" ( "Молодая гвардия" № 1 - 1929 г.), - она ​​пишет правду. Я в этом признаюсь. Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она не существовала, мой писательский долг, так же как и призывы к свободе печати. Я горячий сторонник этой свободы ... Вот одна из черт моего творчества, и ее одной совершенно достаточно, чтобы мои произведения не существовали в СССР. Но с первой чертой в связи все остальные, выступающие в моих сатирических повестях: черные и мистические краски (я - мистический ПИСАТЕЛЬ), в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, что происходит в моей отсталой стране ... "Это письмо от 28 марта 1930 Булгаков отправил в Правительство СССР, ОГПУ и Сталину. Оно, как известно, было не первым и не последним, но - особенно знаковым, так как содержало откровенный политический портрет автора . в письме он признавался в своих "больших усилий ях стать бесстрастно над красными и белыми », а также в том, что в пьесах" Дни Турбиных "," Бег ", в романе" Белая гвардия "он намеренно изобразил" русскую интеллигенцию как лучший слой в нашей стране ". Булгаков считал и прямым образом заявлял, что именно интеллигенция должна играть первостепенную роль во всех областях становления и развития нового государства. Так ...

Что же удерживало вождя от реакции?

Версий много - и о них далее. Но одно, похоже, самая интересная, звучит так: главный идеолог и критик ценил писателя, и особенно "Дни Турбиных". Ценил, конечно, по-своему: "Дни Турбиных", - говорил Сталин, - является демонстрация всесокрушающей силы большевизма. Конечно, автор ни в коей мере "не повинных" в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело? "

Дом, где жили Булгаковы с 1906 года. Андреевский спуск, 13. Киев Киев детства

Михаил Афанасьевич появился на свет весной, 15 мая 1891, когда в Киеве зацветали каштаны и набухала сирень. Он стал первым сыном в семье доцента (вскоре - профессора) Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова (1859 - 1907) и его жены Варвары Михайловны, урожденной Покровской (1870 - 1922). Отец Афанасия Ивановича был сельским священником, а Варвара Михайловна родилась и выросла в семье протоиерея Казанской соборной церкви в городе Карачеве Орловской губернии. На третий день после рождения родители окрестили сына и дали ему имя хранителя города Киева - архангела Михаила. После первенца, с 1892 по 1902 год, в семье родились еще шестеро детей - у Михаила Афанасьевича появились два брата и четыре сестры. Параллельно с преподаванием в академии Афанасий Иванович работал в киевской цензуре и имел чин статского советника. Платные отца хватало, к тому же всегда веселая и энергичная Варвара Михайловна умела вести хозяйство и привлекать детей к труду. По воспоминаниям родных, она слыла "великолепной воспитательницей" и справлялась со всем даже после смерти мужа, она овдовела в 37 лет. (Кроме своих семерых детей она вырастила еще двух племянников - сыновей родного брата Афанасия Ивановича.) Варвара Михайловна, выпускница Орловской женской гимназии, говорила детям: "Я хочу вам всем дать настоящее образование. Я не могу вам дать приданое или капитал. Но я могу вам дать единственный капитал, который у вас будет, - это образование ".

Семья Булгаковых. Буча. 1913

Маргарита I, или "Ты для меня - все"

В 1909 году, в 18 лет, Михаил Афанасьевич поступил на медицинский факультет Киевского университета. Романтик от рождения, он увидел в профессии медика соответствующее начало. А за год до поступления, летом 1908-го, он познакомился с саратовской гимназисткой Татьяной Николаевной Лаппа (1892-1982), своей первой женой, которой пришлось пройти с Михаилом Афанасьевичем "и огни, и воды, и медные трубы". Это - правда, как и то, что оба испытывали друг к другу огромные, безудержные чувства. Родители Татьяны Лаппа - столбовой дворянки - были против этих встреч и уж тем более против брака, переживала и Варвара Михайловна. Было море слез и нешуточных страстей, но в итоге влюбленные обвенчались, и у Татьяны началась героическая семейную жизнь. После свадьбы в 1913 году она оставила учебу в Киеве на историко-филологическом отделении Высших женских курсов и летом 1916 года вместе с мужем, окончившие университет, уехала на фронт, где он служил врачом, а она сестрой милосердия в полевых госпиталях Каменец подольского и в Черновцах. Здесь они узнали столько "правды о войне", в большей закалки для медиков трудно было представить. Российская армия в этом регионе (после прорыва австрийского фронта) несла огромные потери.

После фронта Лаппа и Булгаков оказались в Смоленской губернии, куда Михаила Афанасьевича направили земским врачом. В этой глухой провинции именно Татьяна Николаевна не дала ему погибнуть от морфия, здесь же он бегал за ней с револьвером, требуя наркотика ... Потом были Вязьма, Киев, далее - Владикавказ, где Булгаков служил врачом в Вооруженных силах Юга России и где Лаппа выхаживала его после тифа. Здесь же голодали. В новом миропорядке 1919-1920 годов жилось непросто. Потом - Тифлис, Батум ... Москва.

Т.Н. Лаппа, первая жена письменника17 ноября 1921 Булгаков писал матери: "... Очень жалею, что в маленьком письме не могу Вам передать подробно, что из себя представляет сейчас Москва ... Идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни .. . Работать приходится не просто, а с яростью. с утра до вечера, и так каждый без перерыва день. Идет полное сворачивание советских учреждений и сокращение штатов ... Оба мы носимся по Москве в своих пальтишках. Я так хожу то одной стороной вперед ( продувает то левую сторону). Мечтаю получить Татьяне теплое обув тя. У нее ничего нет, кроме туфель ". И будто в их отношениях было все как всегда, но однажды Михаил Афанасьевич пришел к любимой с шампанским - на последнее слово ... Он уходил. "Ты для меня все", - говорил он ей когда-то.

Булгаков и Лаппа расстались в 1924 году в Москве.

Она прожила с ним очень тяжелый период жизни, но, похоже, продолжала любить его до конца дней. Не случайно третий муж Татьяны Николаевны, Д.А. Кисельгоф, так ревновал ее к Булгакову, что однажды уничтожил все фотографии, письма и документы, связанные с этой большой, красивой и очень печальной историей.

Сатира и чад нэпа

В Москву в сентябре 1921 Михаил Афанасьевич перебрался работать, у него уже был небольшой литературное наследие. По его словам, медицину он бросил, будучи во Владикавказе, на рубеже 1919-1920 годов, и стал сотрудничать с местными газетами. Возможно, это решение было вызвано тем, что Булгаков больше не желал участвовать в войне. Ведь он волей судьбы побывал врачом и в армиях гетмана Скоропадского, и в войсках Петлюры, в Красной Армии и в деникинских войсках. (Во время Гражданской войны родной Киев на глазах переходил из рук в руки по нескольку раз.) Первый рассказ, как утверждал Михаил Афанасьевич в биографии 1924 года, он написал осенью 1919-го, следом - несколько фельетонов. Зимой 1920 фельетон "Дань восхищения" опубликовали в одной из северокавказских газет. А в мае 1921 года на сцене владикавказской театра была представлена ​​?? пьеса "Сыновья муллы", где по-доброму, без иронии сказались постреволюционные изменения в ингушском селе. И на тот момент это было определенным мнением автора, но в целом о его общественно-политические настроения можно говорить, учитывая поздние произведения. Примечательно, что уже здесь, во Владикавказе, писателя выгнали из подотдела искусств за то, что он отстаивал Пушкина для новой пролетарской культуры. После Владикавказа Михаил Афанасьевич некоторое время жил в Тифлисе, откуда, кстати, можно было легко добраться до Константинополя - уйти от голода и разрухи.

И вот - он обустраивается в столице.

"Обустраивали" - в начале 1920-х годов означало следующее: "Идет самый черный период в моей жизни. Оббегал всю Москву - нет места". Но уже с весны 1922 стал постоянно печататься в ряде московских газет и журналов, а также определенной берлинской газете "Накануне". Ее издатели, российские эмигранты, принадлежали к правому крылу кадетской партии и видели в новой экономической политике Советской России какую-то возможность перехода к буржуазно-демократической республике. Конечно, Булгаков не разделял их взглядов, он чувствовал все "изнутри" и отдавал себе отчет в том, что с революцией в России произошла такая глобальная перестройка в общественном мышлении, поворот к буржуазно-демократической парламентской республики категорически невозможен. Сатирические рассказы и повести писателя этого периода стали "злобой дня", но, конечно же, не в том смысле, что он тогда оказался голосом эпохи 1920-х, - нет. Он стал ее тонким, проникновенным наблюдателем, своего рода летописцем, обобщив с помощью сатиры многочисленные противоречия и перегибы времени, так называемого "чаду нэпа". Расплодились нувориши-нэпманы, мошенники и спекулянты, взяточники и шарлатаны, жители московских коммуналок, полуграмотные советские служащие - все они попали в поле зрения сатирика. И вот что удивительно: мы читаем - нам смешно, и ни одна ироническая строчка нигде не выдает, что автору было время не до смеха. Он пытался заработать, где мог. О своей беготне по редакциям, о своих фельетонах в "Гудку", где Булгаков проработал с 1923 по 1926 год, он рассказал потом в повести "Тайному другу": "Волосы дыбом, дружок, могут встать от тех фельетончиков, которые я там насочинил" . Но именно они во многом послужили тем самым стартом, писательской школой Михаила Афанасьевича. Разбираясь в "нэповской угаре", он приобретал бесценный материал для своих размышлений, свой исключительно индивидуальный стиль. И пока ему удавалось выдаваться - его "говорят" герои, такие как, например, дух зла в виде сотрудника ВЧК из книги "Спиритический сеанс" (1922), доходили до широкой публики. "... Дух предстал перед снежно-бледными спиритами. Он был кожаный. Весь кожаный, начиная с фуражки и заканчивая портфелем. Мало того, он был не один. Целый ряд подвластных духов виднелась в передней. Мелькнула бронзовая грудь, граненый ствол, серая шинель ... Дух окинул глазами хаос спиритической комнаты и, зловеще улыбнувшись, сказал: - Ваши документы, товарищи ... "

Но публиковаться становилось все сложнее. В 1923 году, по окончании работы над повестью "Дьяволиада", он писал другу Ю.Л. Слёзкин: "дьяволиада" я кончил, но вряд ли она где-нибудь пройдет ... "Однако по невероятному стечению обстоятельств повесть была опубликована в 1925 году издательством" Надра ", которое возглавлял Н.С. Ангарский (1873-1941). Примечательно - последний был большевиком, что не мешало ему "видеть" литературу. Правда, перед выходом "Дьяволиады" в дневнике от 18 октября 1924 автор отметил: "Ангарский подчеркнул мест 20, которые надо по цензурным соображениям изменить". в том же 1925 году в "Надра" была опубликована еще одна повесть писателя, "Роковые яйца", в заключительной сцене которой на фоне мертвой Москвы красуется огромный змей, обвившийся вокруг колокольни Ивана Великого ... Сам Булгаков после прочтения этой повести 27 декабря 1924 на литературном "субботнике" в Е.Ф. Никитиной записал в дневнике: "Что это? Фельетон? Или дерзость? А может быть, серьезное? .. Боюсь, как бы не саданул меня за все эти подвиги "в места не столь отдаленные". Очень помогает мне от этих мыслей моя жена ".

Л.Е. БелозерскаяБулгакова, вторая жена писателя Роковая Маргарита II

И в этой же дневниковой записи - продолжение: "... подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и в то же время безнадежно сложно ... чертова баба завязи меня, как орудие в болоте ... "Это - о втором супруге Михаила Афанасьевича - Любви Евгеньевне Белозерской (1895 - 1987), которая скорее всего была одним из прототипов Маргариты. Она родилась в Польше, в дворянской семье, закончил с серебряной медалью Демидовскую гимназию в Санкт-Петербурге и частную балетную школу. Жила в Константинополе, Марселе, Париже, Берлине (будучи замужем за писателем И.М. Василевским), затем вернулась в Москву, где в начале января 1924 встретилась с Михаилом Афанасьевичем на писательском вечере, устроенном в честь Алексея Толстого, а с октября этого года они уже жили вместе. Интересная, много повидал, чувственная Любовь Евгеньевна, похоже, была, что называется, "роковой женщиной". Л. Карум, муж сестры Булгакова - Варвары, преподавал вот такие интимные подробности семейной жизни писателя: "Варенька была в ужасе от их жизни. Большую часть времени они проводили в постели, раздетые, хлопая друг друга пониже спины ..." Все это "ужас" Варвара увидела, когда на несколько дней останавливалась у брата. Но, справедливости ради, стоит сказать, что Любовь Евгеньевна была писателю не только любовной наслаждением. Свободно владея французским, она переводила для мужа различную литературу, участвовала в работе над пьесой о Мольере и даже (как считается) предложила ввести в замысел романа Маргариту, чтобы разбавить мужскую компанию. Белозерская много рассказывала писателю о жизни в Константинополе и Европе - ее устные зарисовки запечатлелись, например, в "Беге". Видимо, вместе с ней он переработал и свою раннюю комедию "Вероломный отец" ( "Глиняные женихи»). Позже в книге "О, мед воспоминаний", посвященной Михаилу Афанасьевичу, Любовь Евгеньевна воссоздает бесконечно интересный, живой образ своей бывшей любимого, замечательного человека и великого юмориста. Ну, представьте, например, как постоянно опаздывает Булгаков бежит за уходящим трамваем, но при этом все время приговаривает: "Главное - не терять достоинства!"

Ли рядя попутчик

"Появляется писатель, не отправляя даже в попутнические цвета. Не только наша критика и библиография, но и наши издательства должны быть настороже, а Главлит - тем более!» - декларировал о Булгакове глава Российской ассоциации пролетарских писателей Л.Л. Авербах в сентябре 1925 года, за год до премьеры «Дней Турбиных", подогревая очередную кампанию против "булгаковщина". Хотя разжигать бравую команду рапповцев было лишним - они поносили писателя с его первых шагов в литературе. Когда же появились "Роковые яйца" (1925) и "Собачье сердце" (написано в том же году), "ревнители" пролетарского искусства объявили войну "новобуржуазных отродья».

"Собачье сердце", как известно, не было опубликовано при жизни писателя, но в марте 1925 года. Автор читал свою повесть на литературном "субботнике" в Никитиной. Сохранилось уникальное свидетельство мероприятия, изложенное агентом ОГПУ, "внедрившимся в среду". Вот его толкование финальной части повести: "... очеловеченная собака стала наглеть с каждым днем, все более и более. Стала развратной, делала гнусные предложения горничной профессора. Но центр авторского глумления и обвинения основывается на другом: на ношении собакой кожаной куртки, на требованию жилой площади, на проявлении коммунистического образа мышления ... "

И вот 7 мая 1926, "в один прекрасный вечер", как гласит Любовь Евгеньевна, к ним постучали - оказалось, с обыском. В результате было изъято: два экземпляра "Собачьего сердца", три дневника за 1921 - 1923 и 1925-й годы, "Послание Евангелисту Демьяну Бедному» и др Писатель тут же написал в ОГПУ заявление с просьбой вернуть - "Собачье сердце" вернули через два года не без участия М. Горького.

Нужно признать, учитывая содержание этих произведений, а также идеологические доктрины времени, при всех гонениях в 1920-х годах Михаилу Афанасьевичу удивительно везло в главном - он оставался цел, будто неведомая сила берегла его. А может быть, уже тогда главный оппонент Булгакова - герой "с мужественным лицом" придумал для него встречный сюжет и сделал сатирика героем собственного сценария?

"Против шерсти берет"

Никто не может сказать точно, когда именно этот сценарий начал развиваться. Но его существование многое объясняет. Иначе как можно прокомментировать, что, имея многочисленные подтверждения "антисоветской" деятельности Булгакова - сотрудники ОГПУ не призвали его "к ответу". Доносчики сами удивлялись "долготерпению и терпимости Советской власти, не препятствует распространению, например, книги" Роковые яйца "-" нагло и возмутительного клеветы на Красную власть ", где покойный Ленин сравнивается с мертвой лягушкой, где по сюжету под красным лучом вывелись грызущие друг друга гады, которые пошли на Москву.

Неужели все эти откровения могли пройти мимо самого авторитетного критика страны? Что же они думали друг о друге?

В дневниках писателя 1923-1925 годов имя вождя не встречается ни разу, тогда как другие политические деятели государства упоминаются. Хотя, возможно, это делалось из соображений безопасности. Что касается Иосифа Виссарионовича, то в письменном свидетельстве - в его ответе драматургу В. Билль-Белоцерковского по булгаковской пьесы «Бег» - вождь в феврале 1929-го пишет: "Бег" есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию к некоторым слоям антисоветской емигрантщины, - стало быть, попытка оправдать или полуоправдать белогвардейский дело. "Бег" в таком виде, в каком он есть, представляет антисоветское явление ". Тогда как о пьесе" Дни Турбиных "критик (часть цитаты приводилась в самом начале) отозвался иначе:" ... она не так уж плоха, ибо дает больше пользы, чем вреда ". Сталину действительно нравилась пьеса, он смотрел ее в МХАТе около 20 раз. И однажды из-за этого" страсти "он попал в недвусмысленный ситуацию. Разговаривая с делегацией украинских писателей, которым не лень было приехать в Москву, в основном для того, чтобы разгромить Булгакова, Сталин практически вышел из себя, чего широкая публика за ним не замечала. Несмотря на приведенную вождем оценку пьесы, украинские писатели не сдавали позиций и продолжали требовать "снятия пьесы". И тут вождь вскипел и (о, ужас!) Несколько растерялся: " вы чего хотите, собственно? .. Вы хотите, чтобы он (Булгаков) этого большевика нарисовал? Такого требования нельзя предъявить! "

Более комической ситуации с участием Сталина трудно себе представить - чтобы не отказываться от собственных слов, ему пришлось защищать и оправдывать "антисоветскую личность".

Сохранился еще один интересный отзыв вождя о писателе, передан А.Н. Тихоновым, когда тот в компании с М. Горьким говорил со Сталиным о судьбе пьесы "Самоубийца" Н.Р. Эрдмана: «Эрдман мелко берет, поверхностно берет. Вот Булгаков! .. Тот здорово берет Против шерсти берет Это мне нравится!"

Вот такая невероятная история ... Тиран - в плену искусства. И в каком-то смысле в их отношениях действительно было что-то непонятное.

После "Бега" и даже несколько раньше началась открытая травля писателя. Началом скандала стал "Багровый остров". Михаил Афанасьевич переделал эту раннюю повесть в пьесу и добавил актуальности, которой коснулся чиновников из Главрепеткома. Те развернули кампанию против подключили печать, стали критически высказываться в адрес драматурга, а пьесу назвали "пасквилем на революцию". На что Булгаков ответил в упоминавшемся выше письме Правительства СССР следующее: "пасквиль на революцию в пьесе нет по многим причинам, из которых, за неимением места, я укажу одну: пасквиль на революцию, вследствие чрезвычайной грандиозности ее, написать НЕВОЗМОЖНО. Памфлет - не есть пасквиль, а Главрепетком - не революция ".

Подвал Мастера. Мансуровский пер., 9. МоскваДали - больше. В октябре 1928 года в газете "Комсомольская правда" один из критиков "Бега" назвал идеи автора "философией разочарованного таракана". Пресса пестрела призывами "Ударим по булгаковщина!" По словам самого Михаила Афанасьевича, с 301 опубликованного отзыва о его творчестве 298 были "враждебно-ругательски". (В архивном фонде М. А. Булгакова в Российской государственной библиотеке хранится альбом с собранными отзывам из газет, сделанный самим Михаилом Афанасьевичем. Там есть и такое: Булгаков - литературный уборщик, который подбирает объедки после того, как "наблевать дюжина гостей".)

Результат кампании "против" оказался печальным - Булгакова перестали печатать, ставить, уволили из театра. Причем для решения судьбы пьесы "Бег" (литературные достоинства которой оценивал и отстаивал М. Горький) Сталин создал комиссию при Политбюро в составе К.Е. Ворошилова, Л. Кагановича и А.П. Смирнова, после чего Ворошилов сообщил вождю "о политической нецелесообразности постановки пьесы в театре".

В июле 1929 Булгаков решается на отчаянный шаг - пишет письмо генсеку, в котором излагает, что все его пьесы ( "Дни Турбиных", "Зойкина квартира", "Багровый остров") сняты, "Бег" - запрещен во время работы театра над пьесой. (Стоит добавить, что "Зойкину квартиру" запретили после 200-го представления, а "Дни Турбиных" давали около 300 раз.) Далее писатель просит руководителя государства о "изгнании" его за пределы СССР, объясняя, что силы его надломились и он доказан до нервного расстройства. Можно представить себе, как, попыхивая трубкой, генсек изучал этот крик души ... Сценарий работал: воздух перекрыт - что может быть для писателя страшнее молчания, а дальше, думал, что он придет с поклоном.

Вождь ответил звонком. Правда, на это письмо, а на следующее, от 28 марта 1930 (цитированный выше), где Булгаков, описывая свое тяжелое положение, просит или работы - ему действительно на что жить, или разрешения выехать за границу.

Елена Сергеевна Булгакова, третья жена писателя, так передала содержание этого телефонного разговора: "... Голос явно грузинским акцентом:

- Да, с Вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков ...

- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

- Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь ... А может быть, правда, - вы проситесь за границу? Что, мы Вам очень надоели? ..

- Я очень много думал в последнее время - может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может.

- Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?

- Да, я хотел. Но я говорил об этом, и мне отказали.

- А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с Вами.

- Да да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с Вами поговорить ... "

Этот разговор - не миф. Его подтверждает и Любовь Евгеньевна, которая слышала все по второй трубке. Нет, обе женщины одновременно не присутствовали при звонке. Елене Сергеевне писатель рассказал о разговоре в тот же день 18 апреля 1930 при встрече ...

Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна. 1939 Маргарита III, или "Да поражает молния"

На тот момент они знали друг друга чуть больше года. Встречались тайно, потом не тайно, потом надолго расставались и все-таки встретились снова, а потом, помните, что было?

... Любовь выскочила перед ними, "как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила" их сразу обоих! "Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так", что любили они, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга ... "

Елена Сергеевна (1893-1970), в девичестве Нюрнберг, к тому времени была второй раз замужем. Ее муж Е.А. Шиловский, начальник штаба 16-й армии, души не чаял в своей Люси (так он называл жену). А она была бесконечно привязана к детям: Евгению и Сергею. Ее уход из семьи оказался очень непростым, с объяснениями и сценами, в том числе между Шиловским и Булгаковым, первый даже прибегал в дом к писателю и хватался за пистолет ... И все же она ушла. И принесла автору самого загадочного романа XX века столько новых сил, он снова взялся за сожженных "Мастера и Маргариту". Они прожили вместе с октября 1932 по смерти Михаила Афанасьевича.

В вождей не бывает молодости

Зачем Сталин позвонил ему?

Во-первых, литературные интеллигентские круги увидели и оценили "истинное лицо товарища Сталина", так что это была своего рода кампания для подъема авторитета в "неблагонадежных" кругах. Вождь уже тогда владел приемами, которые сегодня называются PR-технологиями.

Во-вторых, резолюция "Дать работу" от 12 апреля 1930 года, которую Г. Ягода, разумеется, с ведома Сталина, покончил письмо Булгакова (от 28 марта 1930), всего лишь на два дня отстоит от даты смерти В.В. Маяковского-14 апреля. (Это к вопросу, как погиб поэт?) Список можно продолжить: 1925-й - гибель поэта С.А. Есенина, 1926-й - писателя А. Соболя ... Так что арест Булгакова на фоне похорон Маяковского стал бы слишком показательным.

И наконец, в-третьих, и в главных, в вождя, по всей видимости, были свои счеты с Булгаковым - он проявил "великодушие", чтобы продолжить "интересное" для него противостояния и найти более подходящий момент для финала. А пока - на сердце Михаила Афанасьевича отлегло.

10 мая 1930 был зачислен в МХАТ, где с 1932-го по личному распоряжению вождя восстановили пьесу "Дни Турбиных". И с этого момента между Сталиным и Булгаковым начался еще один этап отношений: Михаил Афанасьевич писал генсеку письма (помня о его "великодушие" и желание встретиться) о судьбе своих произведений и о поездке за границу. Но вождь молчал. И только в феврале 1936 года, аккуратно ликвидировал со сцены, сразу после премьеры, булгаковского "Мольера". Сам он пьесы не видел, но - к сведению донесли. Ликвидировал - с помощью Появившаяся в "Правде".

Новодевичье кладбище. Надпись на камне: "Михаил Афанасьевич Булгаков. 1891-1940. Елена Сергеевна Булгакова. 1893-1970" И тогда, не дождавшись никакого ответа на свои письма, Михаил Афанасьевич решает создать другое письмо - пьесу о вожде. Ли раболепия ради, ради - общение. Идея вызревала долго: это будет пьеса под названием "Батум" о его героической революционной молодости. К тому же все так странно совпало: накануне шестидесятилетия вождя театра обязательно нужна такая пьеса. И еще один удачный момент - в руки Булгакова попала соответствующая книга "Батумская демонстрация 1902" - источник для осуществления замысла. Этот ранний период жизни Сталина еще не успел обрасти мифами. Значит, открывался какой-то простор для творчества ...

Пьеса была готова, ее одобрило руководство МХАТа, в том числе режиссер В.И. Немирович-Данченко. Вождь вышел живым, колоритным, выразительным, вот он обращается к демонстрантам: "Солдаты у нас стрелять не будут, а их командиров не бойтесь. Бейте их прямо по головам ..." Уже выбирались актеры, и 14 августа 1939 совместно с театральной бригадой Михаил Афанасьевич должен был отправиться в Батум для ознакомления с местностью и последующего создания декораций. И вдруг в поезде на станции Серпухов, ему принесли в вагон телеграмму, что командировка отменяется. Пьеса запрещена.

На обратной дороге писатель почувствовал себя плохо - случился приступ нефросклероза (наследственной болезни). В последующие месяцы болезнь начала резко прогрессировать.

За "Батум" были выплачены все гонорары, а объяснение отказа нашлось простое и опять-таки "великодушное": "Все дети и все молодые люди одинаковы. Не надо ставить пьесу о молодом Сталине", - так передали руководителям театра.

Через год, 10 марта 1940, Мастера не стало. А за несколько недель до кончины, 13 февраля, он прервал правку своего романа на фразе Маргариты: "Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?" источник

Не пропусти молнию! Подписывайся на нас в Telegram

Похожие